­­-Смотри какая тишина!
Как медленно и чинно тонет эхо...
А, помнишь: «Барбара..» – подпела Пьеха
Ему, он в кадре чёрно-белом, пел...
Как важно

Что вновь идём, всегда,
и вид вальяжный –
Скрывает сонм раздумий...

-Ты смотрела
На «путь на месте»
циферблатных стрелок?

-Да, странно, вроде бы в пути они,
Но в то же время, время их исхода –
круговорот...

печалей,
мы – из года
немного помним дней –
лишь те, в которых любим, те, что стали
на облака похожи, взблески стали
Прокатной, прочной, плоской, листовой –
не восхищают...

Шелестит вовсю листвой
Апрель московский, до падения Берлина
Остались считанные дни,
Как балерина,

Вращается, доверившись пуанту,
Стальная ось Земли,

Нас сильно клонит к Канту...
Насильно мил не будешь – знать, поэту
Так суждено прожить – изгоем,
В коем к лету
всегда примешена осенняя прохлада,
И облетевшая листва
на ветках рада –

Началу, буйству молодости этой
-Идти по Небу...
Жизнь прощается с планетой...
Куда глаза идём,
последние без дела
вдаль шествуем,
Нашествие предела
возможностей...

-Мне их не убедить,
ты понимаешь, это бесполезно,
там примитив и профанация, болезный,
какой-то милый сброд – сбор трепачей...

-А ты, ищи, ты кровью, горячей
Одаривай, вдогонку, согревая
Все эти камни душ, все эти гвозди!

Вся жизнь в искусстве –
Созревающие грозди...

Солёной кровью глаз
Стекай... им в ноги,

Убиты – все – таланты, строки, боги
Распятые, и мы – песчинки в этом
Потоке, переулке ввысь пропетом
Весёлой стайкой птиц,

Пойми, прости,
Не знают что творят,
Зажми в горсти –
Печаль свою и возвышайся дальше –
В ногах толпы, перечь потокам фальши,

Бросайся – в омут погружайся с головою
В чертоги радости, глянь, песней горловою
Так беззаветно славит ветер перемен –
Пичужка...

– Всё внутри, тоске взамен –

Наш трогательный взгляд сквозь плотность ткани
Времён, странички дневника блокадной Тани
Пусть будут пропуском – для совести, для Слова...

Прогулка глаз по кромке чувств,
вглубь дней былого,

Свершилась, расцвела, зазеленела!
«Мы не рабы» – кусочком пишет мела
Учительница – чёрная доска
Строй белых букв и тихая тоска.
Которая ещё не под запретом,
Вся в продолжении : «Рабы немы!»

В воспетом –
Просторе свежести шагов по мостовой,
Рабы – не мы!
Гладь стали листовой –

Так холодна, но жизнь неодолимо
Восходит вдаль, проходит мягко мимо
Столпотворения ничтожного!

С улыбкой,
Мы исчезаем в кадре,
в толще зыбкой –
Расшатанных устоев,
мы – фантомы,
Не знаете, и мы не знаем,
кто мы,

Наверное, дождинки,
Облака,
пылинки мироздания, слегка
Затерянные во вселенной гости, что вы,
Нас нет давно,
Мы ко всему готовы...

01.05.2024

Тишина расступалась перед нами, с низким поклоном нагретых солнцем теней, затем вновь смыкалась. взмахивая оседала как будто туман, по обеим сторонам периферии наших взоров..

Солнечная тишина. Она включает в себя : наши неспешные шаги, пение птиц, свободные от местечковости мысли, слегка прохладный ветерок и наше отсутствие нужды куда-то торопиться. Родной город, начинаясь где-то на разворотах детских книг, то возникал, предчувствуя появление наших взглядов, то исчезал, буквально, за нашими спинами, одаривая песенной беззаветностью, и знойной пустынностью, ароматом черёмухи цветущих переулков, малочисленностью прохожих и аккуратным шелестом машин.

Идём, как обычно, куда глаза глядят, куда ноги идут, куда сердце зовёт – вдаль по переулкам, прочь от столпотворения. Идём, погибаем от радости за то, что мы можем так чувствовать, так проживать – живую ткань каждого мгновения и всего тысячелетнего орнамента, именуемого мирозданием. Мы создаём : дома, переулки, судьбы их жильцов, взгляды со слезами, всё, что вышло на минутку, оглянулось напоследок и исчезло навсегда, дробь детских ног вниз по лестницам и свайный топот ночной казённой обуви с портупеями... Мы создаём – город, встречу с тишиной, исчезнувшую страну, пространство, не обусловленное содержанием календаря. Мы – сталкеры и менестрели Двадцатого века, последние романтики – носильщики поэзии на руках, изгои современников, враги временщиков, элита пропадания пропадом, домочадцы жизни в Искусстве!

Как хорошо идти, любимым и любящим, зрячим в незримое, зривши в корень, укоренённым в квантовой запутанности парадокса Энштейна-Подольского-Розена.

Последние два дня апреля.
Первые два тысячелетия искажения смысла Христа, до неузнаваемости.

Последние прогульщики в Последнем переулке – остановились, ждут чего-то, эхо шагов, отскочив от обезлюдивших фасадов, умчалось в глушь жаркого полдня. Никого вокруг. Как в поэзии. Как в жизни каждого интеллигентного, талантливого человека.

Никого.
Кроме Вечности.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2024
Свидетельство о публикации №124050103783