1.

Ещё одна
скатилась по щеке –
на петербургский снег каналов и мостов,
уставшая и умерщвлённая минутной стрелкой, –
слеза скупого времени временщиков...

Потерянные в высоту,
как торцевые стены без окон,
как позабывший взмах руки балкон,
Слова мои – спадают медленно в бездонный чан,
в бездомный звёздный купол.

Закрыто небо, как глазищи старых кукол...
Ресницы сомкнуты, распахнуты, еловый
Спит под ногами путь и тень от слова,
Короткая как век, легла :
                давным-давно,
                темным-темно.
Спит тишина... И так заведено:

В глаза людей молчишь и остриём минутной стрелки
Останки жизни на фарфоровой тарелке
Цепляя, отправляешь прямиком
В раззявленные пасти львов привратных,
С их каменными гривами знаком –
Ладонями, и узнаёшь в приватных
Обмолвках с бьющимся об лампу мотыльком:

Мы догораем здесь:
            кто крыльями, кто спичкой, кто свечою, кто пожаром
За чеховским мансардным злым окном...
И в силуэте осени поджаром,
И в старчестве заброшенном, больном –

У г а д ы в а е т с я – слепой и нищий,
           Отсутствующий, жалкий смысл пути.
                Насажаны на колья вех умищи
                Вождей, им Рубикон не перейти...

Стоим, обнявшись, тихий край обрыва :
Окна и пропасти, и постамента, и строки...
И даль далёкая, как лань пуглива.
И котлованы крови, став течением реки, –

Смывают имена тоски, разлук смертельных свитки...
Остановить подсчёт или в набат?
 Но воздух осени –
          как глубока, покойна, по щеке слеза и капля с ветки,
Как на арене – замер цирк и рухнувший с трапеций акробат...

Отныне, тишина на свете – гробовая.
Нет ни поэтов, ни поэзии, нигде...
Лишь облака, на осень уповая,
Отсутствуют в сомкнувшейся воде.

2.

«...Свернули на Гоголевский бульвар, и Осип сказал: «Я к смерти готов». ..»
                Анна Ахматова

Не стеснённые часом ночным шли Москвой, ворковали
Голубями над моросью тусклых фонарных столбов –
Души агнцев, закланье которых постигнешь едва ли...
Эхо шаркает. Голос осмыслен губами:
«Я к смерти готов».

Огибающий  в камне согбенного Гоголя... Спину
Ещё видно сквозь век, он, минуя минуту, пройдёт
Опекушинский камень... Опешившим голосом вскину
К звёздам севера – тёплую молодость южных широт!

Ночь довлеет над стрелкой, над стрельчатой участью строчек,
Круг за кругом звучащей в оглохших часах городских.
Косоротая в окриках мгла в суете проволочек
Опрокинет напитанный кровью, залапанный стих.

Бросит под ноги – строки его и меня вместе с ними!
И к уставшему камню от Гоголя, в злой простоте,
Подведут нас, и дрёму безропотной осени снимет
Ночь с ресниц, совлечёт пепел с плеч ... Я пойму: просто, те,

Кто проходят вокруг, век за веком, бульвар за бульваром –
Не постигнут никак: гоголёк, гоголь-моголь строки.
Не стеснённые этим, в стихе безалаберно старом,
Огибая судьбу, покидали бульвар старики:

Уходил гражданин шума времени, жрец Антигоны,
Уходил, вместе с мёртвыми душами душных времён,
Ставший камнем, закройщик: – Дли «Пли!» или метр погонный,
Три аршина бульвара – для каждого, ям(б)ы имён!

Окончательный вариант концовки:

Не стеснённые : грогом и Григом, и бригом летящим
По волнам детских луж, шли, срока за строкой, старики.
Сквозь бульварность шаги! Как стихи, шорох мороси тащим,
Постигая, как сгинувшим в профиль, –
в анфас пристегнут номерки...

Отвергнутый вариант:

И витает, как листья над осенью, лепет лепнины:
И «ау», и аулов пиалы, и «сми-ирна!» штыков;
Слух ласкают «Паяцы» Ласкало, чтит лепеты Нины,
Той, Заречной – словесный слепой живописец
пропащих веков...

3.

Нет, не упрощайте наши судьбы,
Лишь смотрите свысока на глубину.
Оглушая шелест шествий, суть бы
Позабыть скорей, я в высь втяну
Шар воздушный, если не с о рв ётся,
То ещё на чуточку, на миг
Станет больше сна, пускай с о вр ётся
Быль, я к смутной ясности приник
Вымыслом, слагаю небылицы,
Строк вечнозелёных немоту,
Дальняя дорога не пылится,
Просто, гулко прячет в темноту –
Топот смыслов, шар земной на нитке
Я держу в руке, едва с Е2
Не пошёл на Е4, скрипы Шнитке –
Сны оркестра, что ж, как дважды два,
Прост ответ.. Не упрощайте только
Дольний шёпот строк и нас самих!
Пыль столбом от выбитого толка
Из орнамента ковра, добудет стих
Зренье – ничего вокруг не видя –
Только слепок ускользнувших грёз,
Чтобы исчезающий Овидий
Песню ветра на руках вознёс.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2023
Свидетельство о публикации №123100903716