Затерянный в глубинах высоты,
Расставшийся с самим собой, разъятый,
Насквозь пришёл и насмерть вышел ты,
Печальный рыцарь, – раз с мечом, раз латы,
Изрядно потускневшие, на нём
Искромсаны в боях – поход крестовый
За веру в то, что солнце светит днём,
А ночью звёзды блещут... Кто вы, что вы?!

Ладонью зачерпните вслух ответ
Из памяти – из лязга и набата,
Из мыслей ввысь, которых больше нет,
Из мёртвой тишины, раз ей богата :
Затерянная в бренной простоте,
Расставшаяся насмерть – жизнь из дома.
Ты поле перешёл... Но, просто, те,
Которым всё равно, чья жизнь – истома,
Не слышали, как кровь твоя текла
Из взрезанной души, как больно капли
Разбились в стол, как кромкою стекла
Решалось всё, бинтами, вроде пакли,
Обёрнутая, зиждилась слегка,
Окутанная облаком, витала,
Была свободна, жданно далека
От истин, правд – видения видала –
Незримый, необъятный мир, благой...

Совсем не тот... Из песенного ветра! –

...Смещалась бита, стронута ногой
В квадратик «два», гораздо меньше метра,
Расчерченная мелом, прыть смогла
На миг утихомирить радость счастья.
И майский аромат из-за угла,
И знанья, разделённые на части
Раскатистых под солнцем «перемен»;
И вскачь землёй заполненная «бита»,
Влюблённость, словно жгучая Кармен,
Любовь впервые вечно не забыта – 
Всё расцветало, начиналось вдаль!

...И этот сон, так нескончаем, право,
Так утопает в счастье календарь...
Так нежно к переносице оправа – 
Учительница, всматриваясь в нас,
Вторгая голос тихий в гром эпохи,
Перемежая свежестью рассказ,
Рассеивает искренние крохи –
Благоуханных бешеных штормов
Порывистые мачты воздымая,
Средь мая, достаёт из закромов
Души своей – мечту, тоска немая...

 Вдруг, резко обрывает мир родной.
Окончен бал. Дрион покинул Землю*.
Нет мальчика со шпагой**. Перегной...

Я снова закрываю...Я – объемлю –
Руками, сердцем, облаком, навзрыд!
Верните, сволочи, мне сон...
Верните...

На встречный залп бегу, на штык, на взрыв –
Сквозь тишину, убитую в зените –
Распевок птиц, цветущих утр садов.
Нас в спину обманули, в грудь, в начале!
Отшвартовался от надежд «Седов»,
Исчез за горизонт мечты, качали
Мы на руках весенний воздух дней
И в шаге всё, казалось, достижимо...

Всё суше слёзы нынче, всё больней
Смотреть, как наш мальчишка гладит Джима,

Прощаясь за всех нас.. Лишь упыри
Хозяйничают – с хохмами, снаружи!

Вновь «бита» пала в клетку с цифрой «три»
И одноногий прыгает по луже,
Под звон медалей, с костылём домой,
Родной мальчишка, серебрясь улыбкой.

И, Господи, ты, Боже, боже мой! –
В крик радость растираю кровью липкой

По майскому благоуханью дня.
Так пристально молчанье с комом, стоя
Встречаю жизнь – со мной и без меня –
Затерянное, сложное, простое
Исчадие торжественных очей –
Вдаль здравствует свобода воли Бога!

И только капли стали горечей.
И костылём утыкана дорога.

* «Дрион покидает Землю» – повесть Александра Ломма, печаталась в 1974 году в газете «Пионерская правда».
** «Мальчик со шпагой» – роман Владислава Крапивина, печатался журнале «Пионер» в 1974 году.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025
Свидетельство о публикации №125052004790 

Мальчик со шпагой

Вместо штампов о детстве – в глазах потонули бы пристально –
Разглядите себя, повзрослевших до одури, вспомните сказку взахлёб:
Постигали разлуку, дождём обливаясь на пристани,
Потакали ресницам сомкнуться, обойную пыль выдавая за хлеб;
Это ж мы были дети народа врагов – помнишь, маленький,
Разлучённый с сестрёнкой, в высокой траве в полный рост меж разрывов упал –
В сорок первый июнь, разбомбили : сандалии, валенки...
И на контурной карте несбывшихся мачт и морей заштрихован Непал –
Уже вслед той войне, что с медалями в грудь, с костылём, с «сын ваш без вести»,
Воротился в соседскую дверь и в проёме в обнимку застыл навсегда
Повзрослевший в улыбке мальчишка. В рассвет цвета пролитой извести
Донеслись огоньками : лицо с папиросой, свеча, полустанок, года.

Нас рожают на смерть. И в разводе мосты, как родители.
В интернатах, в подушки уткнувшись, опять не дождёмся, когда кто-нибудь...
Разрисованным будущим сном поделиться хотите ли? –
Ну же, мальчик со шпагой, Альенде, анданте речей – до крови не забудь:
Как дрожали ресницы, как из-под копыт ввысь подхвачена,
Будто знамя, впервые промолвлена верность любви в устремлённых глазах!
Сердцем узнаны : Ганина Яма, Голгофа и Гатчина,
Трепет дней, Трептов-парк с девочкой на руках, Саласпилс, детский пепел и прах.
Чертыхалась гроза и летящие всадники вымокли.
Смелым росчерком грив пересечь море неба – полночное солнце, свети!
Защитите себя! – как же, взрослые в снах, как же вы могли
Позабыть свой полёт, очутиться внизу обывателем, сбиться с пути?!

Непреклонные догмы. Душа типовая, скукожена.
Ничего для высот. Это вас, увальней, защищать – от самих же себя!
Вами преданы, лучшая версия вас – в тень отложена,
Продолжаю, на чудо надеясь, бросаться в глаза, бесконечно любя
Тонкий миг, когда рвётся и радость навзрыд, и в одном строю
Барабанщики, с дробью о солнце, и все друг за друга, все – за одного,
Я сегодня... Я, мальчик со шпагой... Последний... Один стою...
В створе тысяч чудес, в гуще злых одиночеств, где жить-не-тужить не ново.
День защиты от взрослых душою – детей – день с дорогою,
Разгорайся, как сон, пусть ресницы рассвет распахнут! Стынет память о нас,
О мальчишках девчонок любимых... Строкою растрогаю
Только будущий ветер – высотный, с дождём, поверх плачущих в радости глаз.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025
Свидетельство о публикации №125052703128