Цикл "Поэзия на все времена"

Свойства поэтической материи :

1. Высшая, по сравнению с любой прозой, концентрация речи : от замысла до исполнения и как следствие – пиковые эмоциональные состояния.

2.Трансцендентность : язык исполнения и взгляд на вещи – фактически – перевод с небесного на земной – сколько бы ни было «земного» в поэтической материи – она всегда устремлена в Небо, она создаётся не для земной жизни, не для земноводной души – для небесной, для души, выбиравшей Небо, как родное состояние жизни – для тех, кто восходит прочь от человеческого выживания любой ценой.

3.Непознаваемость – иначе, чем через звукосмыслы или посредством умения овладевать содержанием как процессом – «содержанием процесса» (чтения)

В идеале – эта троица свойств дана произведениях поэзии в совокупности, составляющей магию слова.

Магия слова – это встреча на перекрёстке, это явление взаимное, это взаимодействие источника магии (поэта) и путешественника по волшебству (читателя). Только равные уровни восприятия поэта и читателя гарантируют свершение магии, то есть возникновение изменённого состояния сознания.

Волны звуконосных смыслов, или объёмного языка, или метафор анфиладного типа, которые генерирует талантливый поэт – этот лазерный луч или сгусток поэтической материи – вступает в резонанс со встречным, не менее концентрированным лучом читательского восприятия – голосом, знанием и опытом взаимодействия именно с поэзией, а не с её подобиями, в виде, например, хороших стишков.

Волны словесности и восприятия – на одной частоте – на частоте незримого и нездешнего. На этой частоте – Слово не раскрашивает действительность, а производит достоверность, на этой частоте свершается умирание «куколки» и рождение «бабочки», когда человеческую жизнь, так или иначе, покидают в пользу Бесконечного, а не раскрашивают в угоду временного и временно'го.

Возникает унисон – излучающего и воспринимающего – поэта и читателя.

Искатель и беглец из мира образованных обывателей встречается с долгожданной возможностью для мятежного побега, шаг встречается с кромкой пропасти – так начинается магия слова, выраженная в эффекте заворожённости сказанным, безудержным доверительным погружением в новое состояние сознания, в котором читатель становится читаемым, взгляд «со стороны себя» заменяется на взгляд со всех возможных сторон – возникает невозможное – не мыслимое словами, но мыслимое как совокупность звуконосных сигналов, превышающих словосочетания, метафоры, эти маяки в шторм для корабля воображения, они не дают разбиться о рифы частностей, они НАД волнующимся морем чувств, они на порядки сокращают, сберегают курс и путь – возникают эпицентры сути, которые неизмеримо глубже, чем заявленная тема, чем привычное понимание содержания произведения – высвечивается главное «содержание» поэзии – в виде созданной талантом поэта возможности для безграничной интерпретации сказанного, но так же и для единственного в уникальности своей словесного решения уравнения со многими неизвестными, которое выстраивает язык поэзии – иначе говоря, созданы условия для свободного падения воображения в высоту нового уровня реальности или Неба!

Изменённое сознание – изменено в сторону новых возможностей – когда не только потребляешь, но и преобразуешь пространство, когда дополняешь усложняешь действительность до уровня достоверности. А достоверность – по отношению к действительности – это мир, в котором «есть» и «могло бы быть» чувствуют себя на равных. В этом мире – в мире так называемых богов или небожителей, в мире смешения возможного и невозможного – над «НИЗКИМИ истинами» обывателей (со стишками или с мешками простоты, хуже воровства) царствует «нас ВОЗВЫШАЮЩИЙ обман».

В известном смысле, на Небо нельзя попасть – даже после остановки сердца – небо не загробно, но загоризонтно, и за горизонт привычных представлений и отношений – уходят мятежники духа – искатели нового состояния сознания, новых возможностей, новых соотношений цены и средств её достижения. На Небо попадают, будучи на земле. Или не попадают, умирая ещё при жизни.

Действительность – это то, что ТЫ знаешь или не знаешь, или то, что существует всего лишь как «правда».

Достоверность – это то, что знает ТЕБЯ или «знает ТОБОЙ», или то, что существует в качестве правдивого вымысла – «нас ВОЗВЫШАЮЩИЙ обман».

------------------------------------

Итак, ещё раз, три ключевых свойства поэтической материи:

1. Высшая концентрация речи : пик чувств, анфилада сгущенной образности
2. Трансцендентность: устремлённость в Небо, язык неба с переводом на русский
3. Непознаваемость иначе, чем посредством звукосмыслов, голос речи, речь с голоса

А теперь, с учётом вышесказанного, попробую явить с помощью трёх стихотворений -
концентрацию, трансцендентность и непознаваемость поэзии:

В лестничный проём

Залакирован сход руки,
Скользящий вниз, опережая,
Как будто шелестом реки,
Шлейф эха – лестница чужая
В старинном доме, спит спираль:
К чугунному литью – перила
Прибиты... Нет, не пастораль...
И тело вовсе не парило,
А бросилось! Заполонив
Тяжёлой кровью сердце, груда
Из рук и ног, как всплеск на риф,
Как на Офелию Гертруда –
Блеснула – прорва, пропасть – лик,
Простенки бездны, вдруг, явила –
Упавший насмерть панталык*...

-Нет, звука не было, я выла
Ещё как будто в животе,
К десне впритык – крик на подходе...

...Стояла... Будто живы те :
На в Чердынь спящем пароходе,
Луну вёз на штыках конвой...

Злой вой, истошный, вдруг, узнала...
Стон падал ввысь...Ты, волевой,
Мальчишка, суженный, финала,
Как бы и не... Опять провал :

...Мы взгляды скрещиваем бегло,
Ты поцелуем речь прервал..
И щёк зардевших помню пекло,
И как обрушился стеной
На нас, бегущих, – ливень шаткий;
И звёзды, и простор степной,
Ушами стригли ночь лошадки...

...Удары сердца взаперти,
Пятно, в глазах темнеет что-то,
Пронзает, нет ногам пути.
И захлебнулась, вдруг, икота
Рыданьем...

-Больше никогда
Я не увижу голос, Боже...
Кружились: голова, года,

Дома и чувства стали строже,
Покойнее... Как глубока
Боль...Матерь Божия... Святая..

В рот, будто влеплена, рука
Сжимает крик, и оседая
В покрашенный бетон стены,
Теряя связь с картинкой взора,
Я знала – чувства сочтены,
И дни мои, я знала, скоро...

17.04.24

*панталык – здесь, по словарю Даля – толк, порядок, смысл

Надломленный сургуч

Манит надломленный сургуч
Всех в прошлом будущего прожитых апрелей.
Съезжают медленно слова, как с аппарелей,
С возвышенности чувств – на плоскость пополудни...
И мысли тронут время, будто лютни
Озвучивает струны музыкант,
Трувер, и вещь в себе подарит миру Кант...

Дискант,
Диктант,
Гигант,
Гонг Ганга
Гвалт Гонконга...

Вьетконговцы,
Иконки,
Тянет конка :

Трамвай по Шуманштрассе, взгляд Эмиля* –
В раскрытой настежь книге –
Кто там? Мы ли

С тобою, взмыли, современник вековой,
Качаемся, счастливые с лихвой,
Въезжая в рукотворный мир словесный?
И колокольчик, падая отвесно
В брусчатку детства, стронет с места наш вагон,
Плывущий приключениям вдогон;

Туда, где Невский оставляет с «Носом» нас,
Где Фридрихштрассе вдоль Тверской творит рассказ :

О том, как уступал Сайгон Ханою,
Как в переулке майском окна мою;
Как волосы, подкрашенные хною,
В стране Советов – капали на Хлою
В потрепанной легенде из Афин,
И взмыв руки сопровождал дельфин
На траверзе улыбчивой Алушты...

Вы смотрите на голос дня,
Не уж то –

Вы можете себе позволить волны звуков
Артиллерийских залпов – пальцем бродит Жуков
По карте – строчки Бродского и стрелки,
Зло звякнув, будто вилки об тарелки,
Пронзают Третий Рейх, устроив клещи
Агонии фашизма... Солнце плещет

Высоким чувством воздуха морского...

Не понимаете,
Но что же здесь такого
Плохого,

Просто вслух читайте взвизги
Осоловевших птиц, расслышав брызги
Шампанского на люстрах что развесил незадолго
До краха крох, прощаясь с чувством долга,
Последний Елисеев... Саблей Скрябин
Отдирижировал гул мятых виноградин –

Стекающий, пунцовый и хмельной...

И снова: Ганг и гонг,
И снова стал Ханой

Дождливым памятником слов – пустым Сайгоном,
В котором, упиваясь самогоном,
История творила суть людскую...

Но я, отныне, больше не тоскую –
По выцветшим листкам календаря!
Мне, эдельвейс срывая егеря,
Трассирующей массой пуль Кавказа
Начертят карту странного рассказа,
Перемешавшего – пространство, время, краски,
С зигзагами проржавленные каски
И трёхлинейки наших перевалов...
Мне солнце поимённо раздавало :

Непокорённый дух и блеск вершин,
Рывком с медалями, усатый звон старшин
На выщербленной паперти Рейхстага;
Мне – по щекам стекающая влага
Тысячевёрстных слёз – молчаньем дорога!
И вновь дорога, вновь бескрайние луга

Цветущего воображения – застыли
Правдоподобия расстеленные были,

И ждёт, манит надломленный рукой сургуч:
Пакет простора – сгустки сизых туч,
И осыпающейся кромкою могуч
Мой шаг над пропастью,

Мой взгляд идёт по кромке острой неги,
Ритмичен, словно пушкинский Онегин..

Остановившейся минуте солнечной – заглядывая в душу,
В тени жар-птицы спящий, воздыханием нарушу,
Наружу рвущийся из недр веток – голос голый
Степного ветра, мне тувинцы и монголы
Протяжно разрешат оставить смыслы

На произвол судьбы,
пусть, Инд и Ганг, вбирая трепет Вислы,

Спокойно истекают лунным блеском,
Пусть стынет кофе, станет чашечкой на Невском.

И не смолкает гул и гвалт апрельского раздрая!
И алюминий шоколадки раздирая,

Пусть будет мальчик с начинающей движенье губ улыбкой,
И аромат кофейных зёрен зримый, зыбкий...
Замедлит ход, течение времён...
Пусть будет глубиной обременён –

Всмотревшийся в меня в зеркальной глади –
Седой мальчишка, тише, бога ради,
Расслышать дайте:

Дольше века,
Dolce vita ...
И длится день,
И в гнёздах тяга к жизни свита.

*Эмиль - герой повести Эриха Кестнера "Эмиль и сыщики"

Читай в голос!

Когда врываешься с размаху
В чертоги текста, в строй годов...

Топор, предчувствующий плаху,
Блестит, обрушить срез готов
На гордеца, глядит посмевший –
В черноты скул, в разлёт бровей...
Удостовереньями «СМЕРШа»
Полна дорога, здоровей –
Придётся стать душой и телом,
И твёрже духом, и скромней
Влюбиться в жизнь, и в опустелом
Пространстве – в голову камней –
Тебе, читатель, будет мало,
Ты входишь в Дантов Ад, будь слеп...

Жизнь папиросы в пальцах мяла,
Скормив глазам блокадный хлеб,
Чтоб закурить о долге трудном,
Суть строчек сном обременив...
Читай! Сквозь сон, как спит в Трёхпрудном
Снесённый облик дома, гриф
Кружит секретности – над папкой,
В которой без вести лежат
Сто тысяч чувств, куриной лапкой
Танцует текст, и куль деньжат,
Добытый службой полицаем...

Читай! Всю грязь, от сих до сих,
Чтоб оказался порицаем
Весь текст, где с кровью харкать стих :
Собрался, породнившись с летом,
С землёй любимой и родной,
Где ветер, за мальчишкой следом, –
Качалась – вместе со страной
Сырая полночь, запах гари
Вломился в ноздри, смачный смрад
Сгоревших душ Хатыни варит
Очкастый Вермахта камрад...

Читай и чти! – словесный облик
Постигнув – счастья выше нет,
Чем этот, с завитушкой облак
Плывущей в низкой вышине,
Над жизнью проклятой так быстро,
Над тихой тонущей водой
Реки, течёт в глубь ночи Истра,
И век, красивый, молодой,
Уходит вдаль, не умолкая,
Гнездится в смутных уголках
Птиц необъятнейшая стая...

Читай! – с ребёнком на руках
Идущий взгляд Сикстинской, ну же,
Работай в тексте, вслух паши
До пота с кровью! Неуклюже
Рифмуй последний грош души!
Артикулируй, в топку речи
Подкинь мостов – сжигай, веди
В чертоги всех противоречий
Что расстилает впереди –
Твой голос, только твой и нужен
Сейчас, вот в этот самый миг,
Скорми поэзии на ужин –
Тоску всех счастий!

...Вечер сник
в ветвях и в лестничном пролёте.
Затишье в строчках и без сил,
Кто слышит ... -Может быть, прольёте,
Остывшим ставший чай! – просил...